Зачем Чехов отправился на Сахалин?

120 ЛЕТ со дня смерти ЧЕХОВА и более ста лет как биографы и историки мучительно ищут ответ на вопрос:
Зачем Чехов отправился на Сахалин? Что заставило его, уже пять лет серьезно больного туберкулёзом и кашлявшего кровью, отправиться в рискованное путешествие на остров, совершив подвиг?


За год до поездки, в письме к Суворину, как бы в шутку, он пишет:
«Не жениться ли мне? Или не уехать ли врачом на пароходе Добровольного флота?». 
Этот флот осуществлял регулярные рейсы между Одессой и Дальнем Востоком, доставлял ссыльных и каторжных на загадочный Сахалин, который только 15 лет как перешел в полное владение России.

На мой взгляд, 1-я причина - освещение каторжной истории загадочного острова.
2-я, более вероятная - внутренний, душевный кризис. Чехову 30, он - уездный доктор и знаменитый писатель. «Медицина - законная жена, литература-любовница», но обременённый многочисленной семьей и долгами, он не в состоянии сделать выбор между медициной и литературой.
Но есть и 3-я причина. 
Ей 19, у нее пепельные локоны, серые глаза и красивое нежное имя - Лика. 
Через 2 месяца Чехов объявляет о своем отъезде на Сахалин, где содержаться каторжане. 
Его отговаривают, он стоит на своем: ему необходимо окунуться в самую гущу русской действительности… 

Провожать Чехова на Ярославский вокзал приходит  целая толпа родных, друзей, многочисленных поклонниц, «антоновок», и среди них Лика. 
К ней он подходит последней, протягивает конверт, в котором фотография с надписью: 
«Добрейшему созданию, от которого я бегу на Сахалин и которое оцарапало мне нос. P. S. Эта надпись ни к чему меня не обязывает». 
Что это значит, Лика не понимает, но…она успела влюбиться в Чехова и решает его ждать.

81 день добирается он из Москвы на остров. Дорога была трудной, остров встретил неласково, началось погружение в повседневную жизнь ада. Чехов видит каторжан в кандалах, но такие на острове редкие. В большинстве своем каторжане свободно ходят по улицам, воры, убийцы, насильники, мошенники работают кучерами, сторожами, поварами, кухарками. Местные семьи спокойно оставляют своих детей на нянек-каторжанок. 

«Идешь мимо какой-нибудь постройки, тут каторжные с топорами, пилами и молотками. А ну, думаешь, размахнется и трахнет! <…> Или, бывало, рано утром, часа в четыре, просыпаешься от какого-то шороха, смотришь — к постели на цыпочках, чуть дыша, крадется каторжный. Что такое? Зачем? "Сапожки почистить, ваше высокоблагородие"».

Чехов встает каждый день в 5 утра,объезжает все поселения, заходит во все избы, переписывает около 10000 человек.
На Сахалине нет ни одного каторжного или поселенца, с которым он бы не разговаривал.
Во время переписи Чехов встречает и легендарную 45-летнюю Соньку Золотую Ручку. «Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым, старушечьим лицом. На руках у нее кандалы... Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке...»

Он посещает рудники, бараки, тюрьмы, принимает амбулаторных больных и каторжных в лазаретах, ужасается состоянию медицины: ни таза, ни ваты, ни зондов, ни порядочных ножниц, ни даже воды в достаточном количестве, больничные порядки отстали лет на 200.
Пробыв на «проклятом острове» три месяца и два дня, еще восемь месяцев он добирается обратно.
Дома он сразу садится за работу, пять лет пишет книгу «Остров Сахалин».

Книга производит в свете фурор. Общественность заговорила о Сахалине, было привлечено пристальное внимание правительства к участи каторжников и поселенцев.
Сахалин изменил и самого Чехова. После путешествия московская жизнь кажется ему мещанскою и скучною, отношения с Ликой сходят на нет. 
И жить, и писать, как прежде, он уже не мог. 



«Сахалин - это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен вольный и подневольный... Жалею, что я не сентиментален, а то я сказал бы, что в места, подобные Сахалину, мы должны ездить на поклонение, как турки ездят в Мекку, а моряки и тюрьмоведы должны глядеть на Сахалин, как военные на Севастополь».


На фото: Чехов перед отъездом на Сахалин и на Сахалине.

Лариса Бравицкая