История его и удивительна, и весьма характерна для нынешнего Мариуполя

На маститого хирурга с пятидесятилетним стажем Виктор Степанович походит едва ли. И руки у него не холёные, и одежда явно с чужого плеча, и надменности совсем нет во взгляде. 

Из под кустистых бровей смотрят усталые, покрасневшие от горя и недосыпа, но по-детски синие дедушкины глаза. Без хирургического облачения мужчина похож на вашего любимого дедушку, вернувшегося с дачи. 

Кеды на нем, широкие джинсы, сильно затянутые ремнём, клетчатая рубашка, как у сотрудника McDonalds, и легкая ветровка. Одежду собрали благодарные пациенты, поскольку своей у доктора не осталось. 

Кончики пальцев его почернели от въевшейся копоти,  медицинскую сущность подчеркивает маска, которую Виктор Степанович не желает снимать, дабы не подвергать опасности жену и сына, пребывающих в Европе. 

Сам на первых порах из-за лежачей тещи не уехал, которая по иронии судьбы давно присоединилась к внуку и дочери. 

«Жена садилась в машину и все повторяла: «Зря-зря». Что «зря»? Я так и не понял», - рассказывает Виктор Степанович. Вспоминая о семье, он то и дело опускает глаза и замолкает на минутку, чтоб удержаться от слез. 

История его и удивительна, и весьма характерна для нынешнего Мариуполя. Говорит, что с начала боевых действий жили коммуной в подвальном спортзале. Больше сотни человек, включая грудных младенцев. 

Делились едой, добывали воду. Хирург отдельно подчеркивает, что главной проблемой была именно вода. Благо, что март выдался холодным и богатым на снег. В шести остановках имелся родник. Ходили к нему многие, но возвращались не все. Пару раз воду привозили украинские МЧСники. По личной инициативе привозили, не по команде. 

Однажды в дом Виктора Степановича пришли ВСУшники. Притащили с собой противотанковые пулеметы, гранатометы и уйму боеприпасов. Все это «счастье» поволокли на этаж. 

«Я спросил у них, в связи с чем все это. А они говорят: вашему дому хана, валите отсюда», - вспоминает хирург. Уже на лестничной клетке он говорит, что утверждать, что украинские бойцы пьянствовали, не берётся, но пустых бутылок из-под элитного алкоголя по утрам в подъезде коммунары находили изрядно.

На верхних этажах одного из подъездов коллеги находят украинскую лежку. Ящики там, «тубусы» от гранатометов и прочий военный мусор, а также пара футболок с Бандерой. Визитки Яроша не хватает, ёлочки-палочки. 

Дом хирурга выгорел почти целиком. Виктор Степанович уверен, что речь идёт о поджоге. Слишком уж быстро, мол, это случилось. Главное - пламя легко и непринужденно перекидывалось с одного подъезда на другой.

- Зачем? Вы же восемь лет жили вместе. Я не понимаю.

- От ненависти. Как бы там ни было, а мы для них все равно предатели и сепаратисты.

«Ни машины у меня не было, ни дачи, ни чего-то такого. Весь труд вкладывался в эту квартиру. И гости всегда говорили, что хорошо у нас - не хочется уходить. Вот - ушли», - рассказывает врач, стоя посреди сгоревшей квартиры. 

Экскурсия получается нервной. Здесь вот располагалась библиотека, от которой только почерневшие корешки и остались, а тут вот кладовка была. В ней Виктор Степанович хранил чай и то, что жена запрещала. Порывшись, он вынимает из пепла оплавившийся бутыль из-под мёда. Чай сгорел. 

«А вот и телевизор! Можно посмотреть!», - произносит он и голос ломается. Минут десять он ходит из угла в угол, демонстрируя обломки чего-то дорогого и очень личного: тёщин сервиз, из которого так и не выпили чаю, напольные часы с боем, то, во что превратилась комната пятнадцатилетнего сына. 

Одежда сгорела, документы - тоже, а больница, где Виктор Степанович трудился заведующим хирургического отделения, стала грудой обломков. 

В апреле доктора нашел сын от первого брака и забрал в свой дом. Примерно в то же время Виктор Степанович подался в другую больницу. Там узнали и взяли хирургом безо всяких документов. С тех пор он вернулся к спасению людей. 

Работа стала для него всем. Ею сейчас и живет. Ею и мечтой о встрече с родными. 

«А хотите смерть покажу?», - хирург долго роется в бумажнике, а после извлекает на-гора пулю калибра 5.45. Пошёл, дескать, своих провожать и что-то ударило пониже брюха. Пробила бы - истёк кровью. А так лишь осталась в кармане жутковатым сувениром. 

Позже бойцы ДНР объяснят, что всюду работают украинские снайперы, а потому выходить из дворов опасно. Тут мне вспомнилась врач из роддома, которая хотела посмотреть на свой дом и напросилась с нами, поскольку военные не пускали нонкомбатантов туда, где опасно. 

Уезжать Виктор Степанович не планирует. Ждёт обещанное жильё, но тему педалировать не желает. Есть, мол, те, кому нужнее, а он и подождать может. 

История мариупольского хирурга и шире, и глубже, но в этом формате обо всем не расскажешь. Ожидайте кино.