«С нами Бог и Путин!» Репортаж из Косово о жизни сербов в окружении албанцев
Выстрелы раздались рано утром 28 мая. Косовская полиция пересекла мост через реку Ибар — неофициальную границу между албанским и сербскими миром. В городке Зубин Поток возвели баррикады на пути полицейских броневиков, бросали в спецназовцев камни. Те ответили резиновыми пулями и взрывпакетами. Пару десятков человек задержали, кто-то пробовал отстреливаться. Серба, пытавшегося вывезти свою семью на грузовике, выволокли из машины, ударили прикладом и избили сапогами. Досталось и молодой девушке, она сейчас в больнице с повреждением спины.
Среди задержанных оказался гражданин России. Он, как и несколько сербов, был госпитализирован.
Косовская полиция на дороге возле города Зубин Поток в районе Митровица. 28 мая 2019 года Приштина уверяет — это была обычная спецоперация по борьбе с организованной преступностью и контрабандой. Белград привел армию в полную боевую готовность.
Балканы снова могли заполыхать, но на этот раз пронесло. Ничего необычного действительно не произошло: северная часть Косово — серая зона, и главный вопрос, на который сложно найти ответ, — кто здесь вообще власть.
«Косово — это Сербия, а Крым — это Россия»
«Сядете в машину к Драгану, но ближе к Косово вас встретит другой водитель — у него правильные номера, он знает всех полицейских на блокпостах. Проедет без проблем, не волнуйтесь», — русским в Сербии обязательно помогут добраться до пограничной территории. С сербскими — неправильными — номерами в Косово лучше не ехать.
Граффити на стене дома в городе Косовска-МитровицаПуть из Белграда до Косовска-Митровицы (город на севере Косово, граничащий с Центральной Сербией) займет примерно пять-шесть часов на машине или автобусе, поезда ходят только до границы. С одной стороны, Сербия считает эти территории своими, с другой — это зона Республики Косово, независимость которой признали многие страны. Пограничный пункт действует с такой же неопределенностью: могут поставить штамп о пересечении границы, а могут и не проверить документы. Что для россиян, например, удобно: визу все равно не дадут — для Москвы такого государства, как Косово, де-юре не существует.
Но при наличии «мультишенгена» в этот регион попадаешь без проблем. И первое, на что обращаешь внимание, — портреты президента России.
Косово. Подъезд дома в Косовска-Митровице
Косово. Мужчина в Косовска-Митровице В Косовска-Митровице Путина видишь на каждом шагу: он строго смотрит из-под козырька подъезда, улыбается на афишах, которыми обклеены не только стены, но, кажется, и крыши домов, пожимает руку президенту Сербии, кому-то грозит со столбов. На главной улице — гирлянда из российских флагов, рядом с памятником легендарному князю Лазарю — граффити с надписью «Косово — это Сербия, а Крым — это Россия».
Косово. Косовска-Митровица. Мост через реку Ибар, разделяющую город на косовскую и албанскую части На кого, по представлениям местных жителей, направлен суровый взгляд Путина, понимаешь очень быстро — буквально за рекой уже территория албанцев. Перешел мост — и вот ты в другом мире: с новенькими домами, большими торговыми центрами, магазинами модной одежды. Это албанская часть. У перехода на ту сторону вам с тревогой подскажут, что в албанскую часть лучше не соваться — непременно ограбят. Можно не сомневаться, албанцы дадут такой же совет въезжающим на сербскую часть.
«Мы братья! С нами Бог» — напоминает русская надпись на сербском плакате. Когда ты живешь в пограничье, очень хочется вспоминать, что есть большой брат.
Косово. Косовска-Митровица
Косово. Плакаты в Косовска-Митровице
Косово. Граффити в Косовска-Митровице «А, руссо?» — улыбается вооруженный парень возле машины с надписью KFOR (Kosovo Force — международные силы под руководством НАТО). Миротворцами здесь служат в основном итальянцы. К заезжим с профессиональной фототехникой относятся с подозрением, фотографировать себя запрещают, но узнав, что «туристы» из России, озвучивает единственную ассоциацию: «Путин!»
Крепкие парни из KFOR появились здесь двадцать лет назад, когда Слободан Милошевич согласился с требованиями западных стран и вывел югославскую армию и полицию из края. Следом ушли сербы. Но не все — южнее реки Ибар сербское население сжалось в анклавы, и только на севере удалось сохранить прямое сообщение с Центральной Сербией. Их безопасность и обеспечивают KFOR. Миротворцы ездят на бронированных машинах и не выпускают из рук оружия. Пришлось применить его в марте 2004-го, когда началось столкновение между сербами и албанцами. Тогда погибли восемь человек, три сотни были ранены, досталось и миротворцам.
В конце мая во время спецоперации албанских полицейских по задержанию местных сербов ребята из KFOR остались в стороне. Они заявили, что у косовского спецназа есть ордер прокуратуры и операция направлена не против сербов, а против обвиняемых в коррупции и криминале.
Международные силы исходят из того, что власть — в Приштине. Белград пока держит лицо и хотя бы на официальном уровне заверяет, что «Косово је Србија».
Двойственность положения сербов в Косово — это и препятствие, и возможность: они могут выправить и косовские, и сербские паспорта, а пенсию и пособия получать от двух столиц — Белграда и Приштины. Но на этом преимущества заканчиваются. Приштина заинтересована в том, чтобы выдавить сербов из края, Белград, напротив, хочет закрепить их присутствие, иначе исторически самый значимый регион будет потерян окончательно.
Университет в изгнании
На единственной уютной пешеходной улице северной части Косовска-Митровицы в полдень рабочего дня заняты все столики в кофейнях. Молодые люди потягивают крепкий кофе, неспешно болтают о чем-то своем. Это не обеденный перерыв — работы у них, скорее всего, нет.
Косово. Кафе в Косовска-Митровице«А вы думаете, они хотят работать? Тут так принято — парни сидят на шее у родителей лет до тридцати», — говорит Юлия. Ей сложно понять такую инфантильность — она работала смолоду, правда, в родном Санкт-Петербурге. А потом красивая высокая девушка оставила Северную столицу России и переехала на север Косово. Кому-то ее тоже сложно понять. Но объяснение простое — это любовь. Юля выучила сербский, вышла замуж и получает второе высшее в Университете Приштины.
Этот университет в изгнании (после войны перемещен сначала в Крушевац, а затем в Косовска-Митровицу) — то, на чем держатся местные сербы. Корпуса довольно новые и симпатичные. Пожалуй, это самая европейская часть города. Ректор Раде Грбич прекрасно понимает по-русски, хотя сейчас и редко говорит на этом языке. Он родился в Македонии, потому что отец — военный и служил там. Но родиной считает Косово. Двадцать лет назад жил в Приштине, работал в больнице. Из-за войны пришлось переехать, как и всему университету. Нынешнюю жизнь в Митровице тоже не назвать мирной, но ко всему привыкаешь.
«Жизнь у сербов давно непроста — не только последние двадцать лет, — вздыхает ректор. — Но, надеюсь, до самого страшного не дойдет. А если и дойдет, мы к этому готовы».
Выпускников университет обеспечить работой не может, зато привлекает в край специалистов из Центральной Сербии — здесь им платят больше, чем в среднем по стране, и стараются обеспечить жильем.
Косово. На одной из улиц в Косовска-МитровицеЧто делать молодежи, если не удалось найти работу в сфере услуг или больнице, старается объяснить Йованна Стоянович. Она сама выпускница университета и теперь работает в организации, главная задача которой — снизить уровень агрессии среди молодежи. С 2012 года организацию финансируют из Белграда, помогает миссия ООН УНМИК.
«Каждому молодому человеку мы стараемся вложить в голову мысль, что жизнь — в их руках, сама по себе она не наладится», — говорит Йованна.
Она уже не помнит, как бомбили Югославию, но родители не дают забыть, что их настоящий дом — в двадцати километрах южнее Митровицы, там был их поселок, там могилы родственников. Но туда дороги больше нет. Йованна вполне допускает нормальные отношения с албанцами. В международном бизнес-колледже (два его кампуса располагаются по берегам реки Ибар) она училась и с албанцами, и с боснийцами. Не дружили, кофе вместе не пили, но на занятиях общались. И это уже большой шаг. «Все мои ровесники хотели бы спокойно, мирно жить, но мы в состоянии страха и неизвестности, а политики вечно нагнетают», — подчеркивает девушка.
Что примечательно: уровень наркомании здесь ниже, чем, например, в Белграде. Но, выходит, главная помощь молодым людям — просто не позволить отчаяться и пойти по наклонной. Еще один помощник в этом, не менее важный, чем образование, — Православная церковь. Так получилось, что сербское население в Косово в основном сконцентрировано на севере, а их главные святыни — на юге.
Албанская часть Косовска-МитровицыСербы часто переправляются через реку за какими-то нужными продуктами или одеждой — албанскую часть Косово отстроили на западные деньги, туда приходят большие сетевые магазины, доставляют европейские товары. В северной части Митровицы такого изобилия нет. Но самое главное, ради чего сербы отправляются в албанскую часть, — православные монастыри.
Двадцать монахинь и силы небесные
«Здесь происходят странные, неожиданные вещи. Понимаете, в Косово приезжают не то чтобы жить, а скорее, умереть», — на этих словах игуменья Стефанида вновь тепло улыбается. Она могла вообще не выйти к журналистам — по правилам надо было бы согласовать приезд с патриархией, запросить разрешение на беседу. Но в самом монастыре неожиданным гостям предложили подождать. «Будете чай?» — «Будем». Через пять минут монахини выкатили целую тележку с едой.
Добраться до древнего женского монастыря Грачаница, который находится в одноименном анклаве, то есть окружен албанцами-мусульманами со всех сторон, несложно, но бывает опасно. Ехать предстоит через столицу непризнанной республики Приштину. От Митровицы это меньше часа. Вдоль дороги тянутся новенькие коттеджи — кажется, история Косово насчитывает пару десятков лет и нет тут зданий старше. Но людей почти не встретить. Местные уезжают в Европу на заработки, отправляют в Косово деньги, на которые им строят новенькие дома. Албанцы рассчитывают когда-нибудь вернуться. А сербских домов тут давно нет — говорят, большинство взорвали.
Современная Приштина похожа на компактный московский спальный район, в центре на крыше одной из гостиниц красуется копия Статуи свободы.
Косово. Вид на Приштину Еще полчаса на машине — и новенькие здания сменяются старыми деревнями с потемневшей черепицей на крышах. Это сербский анклав Грачаница. Забор вокруг монастыря (между прочим, объект Всемирного наследия ЮНЕСКО) обтянут колючей проволокой, при входе — знак, запрещающий проносить с собой на священную землю оружие.
Такие меры безопасности не уберегут двадцать монахинь. Но они, конечно, уповают не на знаки и даже не на силы KFOR, а на силы небесные.
Косово. Монастырь Грачаница
Косово. Внутри монастыря ГрачаницаГод назад умерла предыдущая игуменья, и еще больше монахинь решили приехать сюда из «свободного края». Матушка Стефанида признается, что сначала испытывала страх, но со временем он испарился.
«У нас здесь огород, фруктовый сад, выращиваем пшеницу и ячмень. Насельницы пишут иконы, а к албанцам мы ходим за продуктами», — рассказывает игуменья. В самой Грачанице многого не хватает, монахини наведываются и в Приштину — в своих черных рясах. Уверяют, что албанцы очень корректно к ним относятся. «Окрестные албанские жители проявляют уважение к святыне, особенно те, кто давно тут, иногда за исцелением приходят. Пожилые албанцы уважают все святыни в Косово», — уточняет игуменья.
В огороде монахиням помогают местные, работы в анклаве почти нет, люди рады любому заработку. Монастырь их кормит. Охраняют Грачаницу представители KFOR из Словении и Италии.
«То, что они здесь, успокаивает. Хотя единственный наш защитник — Бог», — снова улыбается игуменья.
И рассказывает, как сложилась ее дружба с одной женщиной — сотрудницей KFOR из Словении. Явившись в монастырь познакомиться с игуменьей, она подошла к делу очень официально, записывала в блокнотик все нужные данные. Но пообщалась с матушкой, послушала историю, как та пришла к монашеству, и вдруг заплакала. «Значит, вы счастливы, — сказала женщина в военной форме. — Хоть кто-то в этом мире счастлив». С тех пор они с игуменьей и дружат.
Косово. Монастырь Грачаница. Настоятельница«Вот такие странные, неожиданные вещи могут произойти в Косово. Истина здесь четче видна», — добавляет матушка.
Кто там власть
За спиной директора канцелярии по Косово и Метохии при правительстве Сербии Марко Джурича, принимавшего корреспондента РИА Новости в своем кабинете, доска с русским алфавитом. «Учу на досуге, — сделал он приятное гостям из Москвы. — У меня было только двадцать уроков, еще плохо говорю».
Его канцелярия отвечает примерно за 120 тысяч сербов, проживающих в Косово, но признает, что помочь может только пенсиями, образованием и медициной. Безопасность не обеспечит. Джурич напоминает: правительство самопровозглашенной Республики Косово в конце ноября прошлого года ввело таможенные пошлины в размере 100% на товары из Центральной Сербии — сербская часть Косово, и без того обделенная, стала еще беднее.
На прямой вопрос «Денег нет, работы нет, жить опасно. Может, помочь им перебраться в Центральную Сербию?» Джурич отвечает: «Мы, наоборот, хотим оставить там больше сербов, потому что Косово — это наша колыбель, наша история, могилы наших святых, наших королей».
По его словам, Белград никогда не признает независимость Косово: «Такое просто невозможно». — «Даже через десятилетия?» — «Не-воз-мож-но», — повторяет по слогам Джурич.
Но прошло совсем немного времени, и президент Сербии Александр Вучич отказался «продолжать ложь и самообман». «Нет нашей власти в Косово и Метохии, кроме фактической в сфере здравоохранения и образования», — заявил он в конце мая в парламенте.
Президент Сербии Александр Вучич в парламенте Сербии в Белграде. 27 мая 2019 годаИ призвал «прекратить обманывать нашу собственную общественность». Косовские сербы находятся в опасности, и если не будет компромисса, говорил Вучич, албанцы нападут на них.
Ровно на следующий день албанская полиция устроила спецоперацию в сербских муниципалитетах. Как сказала бы Йованна, политики вечно нагнетают…
Источник
Комментарии (0)