Война с собственной тенью

Когда я написал о том, что произошло с памятником Пушкина в Одессе,  ожидаемо появились аргументы про российскую агрессию, о том, что подобная реакция неизбежна, все-таки Александр Сергеевич - поэт не украинский. Подоплека у этих аргументов - Украина много лет делала некое одолжение России из каких-то добрых побуждений, терпимости и прочее, но война все основания аннулировала. 

Безусловно, эта схема понятна, вопрос - как в нее уложить другие акты вандализма? Еще весной 14-го на набережной Днепра в Киеве нападению подвергся памятник святому князю Владимира. Ему разбили лицо, руки, вырвали, и, судя по всему, бросили в реку крест. Ни одно СМИ об этом не написало, ни копейки на восстановление ни государство, ни победившая на Майдане общественность не выделили.  Это было очень громкое молчание. Восстановила памятник на свои деньги и по своей инициативе православная община отца Алипия (Светличного), люди того типа, который сейчас идентифицируют, как российских агентов, время от времени убивают или сажают в тюрьму.   

Согласитесь, мы имеем дело с проблемой, которую нельзя свести к шоку от войны, реакции на нее, и вообще к неприязни относительно России. Где киевское Динамо, а где Москва?  И это лишь один аспект. Русский язык был единственным литературным языком Малороссии вплоть до середины девятнадцатого  столетия. Вовсе не под влиянием Москвы Григорий Сковорода и Гоголь писали на русском, а потому что так было принято  на протяжении многих столетий. 

Чтобы было понятнее, вот стихотворение конца 16-го века, опубликованное  во Львове в 1591-м году. Это не перевод на русский, а оригинал: 

Знамение тезоименитаго князя Лва град сей мает.

Его же имя по всей Европии российский род знает.

В митрополии Киевогалицкой славно пребывает.

Его же вся окрестная страна обогащает.

Лев царствует безсловесным зверем в начало.

Словесным же образ, Христово царство нам ся показало.

Мужайся многоплеменный росский народе,

Да Христос начало крепости в тебе буде.

Ни одна газета, ни один журнал, ни один телеканал не осмелятся сегодня предать это стихотворение огласке, равно, как и тысячи других украинских памятников культуры. Идет демонтаж литературы, как таковой, истории, как таковой и т.д. Но можно ли назвать эту проблему исключительно украинской? 

Нет, этот феномен появился намного раньше, и не ограничивается Украиной. У меня был период в жизни, когда я общался с двумя русскими эмигрантами, русофобами в терминальной стадии, пытавшимися перестать быть русскими. К Украине они никакого отношения не имели. Такие есть и в России, это явление достаточно распространенное. То есть в процентном отношении таких немного, но достаточно, чтобы я регулярно пересекался с его представителями. 

Отличие Украины  в массовости. Да и русскую культуру поменять на другую, как это делают эмигранты, там не получится. Украинская  слишком молода и невелика, чтобы восполнить хотя десятую часть потерянного. С историей все еще хуже. Там нет своего Ивана Франко или Леси Украинки, а сплошь какие-то мерзавцы, вроде Мазепы или Бандеры, вплоть до 2014-го года, и жертвы трагических обстоятельств последних восьми лет.  

Было ли что-то подобное в прошлом, в том числе у других народов? Да, можно привести в пример Французскую или Октябрьскую революции, когда все старое более или менее полно отвергалось - даешь новую культуру, даешь новую историю. Результаты  этого оптимизма были катастрофичны. Как следствие  и Франция и СССР начали энергично восстанавливать связь с прошлым. Оказалось, что создать новое, игнорируя прежнее - это как пытаться вытащить себя за волосы из болота вместе с лошадью. Получилось до сих пор лишь у барона Мюнхгаузена, если тот немого не присочинил.